Удовольствие от чтения: русская классика. I циклАвторский курс Леонида Немцева
|
О КУРСЕ
Читать на родном языке – значит не думать о словах. Но в русской культуре слова не сдаются легко, сохраняется препятствие, предохранительная пленка между словом и смыслом. Иногда ее просто надо порвать, как праздничную упаковку, и торжественно войти в гости к автору. Иногда её надо мучительно ощупывать, искать край и, наконец, отдернуть – заглянуть с растерянной улыбкой в сокровищницу мысли, как пленка опять затягивает теперь уже не столь очевидные открытия. Всё время что-то надо делать, возиться, обходить помеху, вспоминать прочитанное, чтобы просто понять родного писателя.
В данном лекционном курсе мы обратим внимание не только на смыслы, а на то, как мы к ним приходим, как они нам открываются и в результате чего они остаются с нами. Оставшиеся навсегда смыслы – величайшая радость, это фундамент, твёрдая опора. Дайте Землю, я её переверну!
Дело не в том, что писатели хотят что-то от нас скрыть. Наоборот, им кажется, что вот сейчас всё сказано так прозрачно и ясно, что все всё наконец-то поймут. Но слова хитрят и показывают нам языки…
К родной литературе не надо призывать, не надо рекламировать её – это такое роскошное пиршество, что оно само нас притянет. Но мы не можем обойтись без преодоления трудностей с настройкой, с фокусировкой, с верой в себя.
Гении потому и обращаются к нам, что в нас верят. Но русский литературный язык – это собрание художественных диалектов. Читая, мы изучаем новый язык, привыкаем к несколько смещенным значениям привычных слов и новым конструкциям. В этом проявляется не только трудность постижения русской литературы, но и её невероятный потенциал. Она не исчерпана ни с точки зрения своего содержания (новости на каждом шагу), ни с точки зрения художественных возможностей.
Классика свежа, а настоящие новости бывают только в книгах!
В данном лекционном курсе мы обратим внимание не только на смыслы, а на то, как мы к ним приходим, как они нам открываются и в результате чего они остаются с нами. Оставшиеся навсегда смыслы – величайшая радость, это фундамент, твёрдая опора. Дайте Землю, я её переверну!
Дело не в том, что писатели хотят что-то от нас скрыть. Наоборот, им кажется, что вот сейчас всё сказано так прозрачно и ясно, что все всё наконец-то поймут. Но слова хитрят и показывают нам языки…
К родной литературе не надо призывать, не надо рекламировать её – это такое роскошное пиршество, что оно само нас притянет. Но мы не можем обойтись без преодоления трудностей с настройкой, с фокусировкой, с верой в себя.
Гении потому и обращаются к нам, что в нас верят. Но русский литературный язык – это собрание художественных диалектов. Читая, мы изучаем новый язык, привыкаем к несколько смещенным значениям привычных слов и новым конструкциям. В этом проявляется не только трудность постижения русской литературы, но и её невероятный потенциал. Она не исчерпана ни с точки зрения своего содержания (новости на каждом шагу), ни с точки зрения художественных возможностей.
Классика свежа, а настоящие новости бывают только в книгах!
| НАЧАТЬ ОБУЧЕНИЕ СЕЙЧАС |
ПРОГРАММА КУРСА
-
Церковнославянский язык и русская литература
Хотим мы этого или нет, но ворота в литературу – это письменность, а русский письменный язык не древнерусский, а церковнославянский. Феномен двуязычия сохраняется в нашей культуре до сих пор. И с ним тем сложнее, чем меньше мы его осознаём. Нас посещают великие мысли, но мы не всегда можем их выразить, слов не хватает. Секрет в том, что лучшие слова остались в другом языке и их надо научиться использовать. Разговорная речь и литературная именно в русской культуре не совпадают почти ничем, а это удивительно для развитых языковых цивилизаций. Осознав эту проблему, мы не избавимся от неё, но научимся перепрыгивать загадочную пропасть между смыслом и высказыванием как в одну сторону, так и в другую. Воспринимать и высказывать смыслы будет легко, надо только восстановить в себе сложный механизм, называемый «родной речью».1 -
«Слово и полку Игореве»
Поэма о неудачном походе князя Игоря – великая загадка. С одной стороны, она соответствует жанру средневековых героических поэм, но при этом описывает бесславное поражение. С другой стороны, между этой поэмой и другой русской литературой лежит пропасть в пять веков, а это порождает мысли о мистификации и «оссианстве».
Мы поговорим об истории восприятия «Слова», о доказательстве подлинности от лингвиста Зализняка, о тюркских находках поэта Олджаса Сулейменова, о времени, жанре, языке и влиянии «Слова». Для русской культуры эта поэма – пропуск в другую эпоху, полноводную и величественную, это обретение утраченной древности и восстановление родовых связей, это вправление одного из нескольких вывихнутых позвонков «русского века». Вот почему чтение «Слова о полку Игореве» - это не обычное чтение (к тому же мало кому это произведение будет доступно без качественного перевода), это узнавание себя. Но при этом «Слово» не обещает полного восстановления исторической истины, это произведение – дерево, возвышающееся посреди голой степи, которой остаётся для нас русское Средневековье.2 -
А.С. Грибоедов «Горе от ума»
Знаменитая комедия - не единственное творение Грибоедова (есть у него и прекрасные музыкальные произведения), но его имя неизменно связано, прежде всего, с ней.
Интересный вопрос: почему это комедия? кто над ней и кто в ней смеется? Сегодня мы воспринимаем "Горе от ума" как собрание философских и несколько революционных монологов, а современники этой стихотворной и, действительно, виртуозной вещи, в самом деле, над ней смеялись.
Комедию относят к эпохе романтизма, но её зрители были подготовлены эпохой Просвещения и структура пьесы восходит к классицизму. При этом в ней остаётся много небрежности и странностей.
Автора вдохновляли водевили французского и итальянского происхождения. Нужно обратиться к comedia dell'arte, где существовали четко закрепленные амплуа. Смешивать амплуа, разные типажи персонажей начал Мольер. Грибоедов следует тому типу комедии, который сложился уже к концу XVIII века. Комедия - это произведение о женитьбе, тогда как Чацкий превращает своё сватовство в сатирический памфлет. Именно поэтому он остается несчастен. Для русской культуры Фамусов, Софья, Молчалин и Чацкий - это не просто персонажи, а давно уже архетипы национального психологического устройства.3 -
А.С. Пушкин «Капитанская дочка»
«Капитанская дочка» - первый законченный, удовлетворительный для автора, опубликованный роман в прозе, наконец покорённой Пушкиным. Его можно прочитать как роман исторический «в духе Вальтер Скотта», но заложено в него всё, чем только Пушкин желал бы поделиться с читателем. Это его философия чести, патриотическое видение, само понимание сюжета, в глубине своей фольклорного, отношение к языку и все «усовершенствованные плоды любимых дум».
Почему Пугачев становится волшебным помощником в инициации героя? Кто является воплощением и защитником чести в романе? Какова роль Петра I и в чем величие его преобразований? Куда уводят нас личные аллюзии автора и его бесподобный юмор?
«Капитанскую дочку», как и любое произведение Пушкина, нельзя читать только один раз в школьном возрасте. Так слишком многое можно потерять. Пушкин – лучший советчик и сам волшебный помощник на протяжении всей жизни.4 -
А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
Появление «Евгения Онегина» - это событие не только внутри русской литературы, это голубь, впервые нашедший твёрдую землю для строительства русской культуры.
Дети считают, что роман написан в стихах, потому что Пушкин был поэтом. Они правы. Поэзия чудесна, а проза основательна, в России еще не было добротной прозы. Но главное – что и по замыслу, и по начальному исполнению это произведение – пародия. Пародия на всё: на моду, на столичную жизнь, на нравы, на западные романы, на привычки, на историю и даже пародия автора на самого себя. Однако пушкинская пародия не разрушает, а строит.
Мы увидим, как, подобно «Дон Кихоту», замысел Пушкина из насмешки превращается в серьезное повествование и приходит к завершению в образе серьезной, глубокой и нежной литературы.
Изучение «Евгения Онегина» требует особой подготовки. Ахматова не советовала браться за Пушкина тому, кто не знает французского. Для современниц Пушкина, зачастую, кроме французского ничего и не знавших, роман стал излюбленным пособием по вхождению в русскую речь и русскую культуру.
И до сих пор «Евгений Онегин» - лучший способ войти в русскую литературу и навсегда полюбить её.5 -
А.С. Пушкин «Борис Годунов»
«Борис Годунов» - первая русская трагедия шекспировского размаха. Это историческая хроника с интригами вокруг трона, самозванцами, хранителями народной мудрости, юродивым и предками самого автора.
И, как всегда бывает у Пушкина, в этой трагедии есть не только второй план, но анфилада интересных ракурсов на философию истории, психологию, чувство вины, соотношение космоса и хаоса, мифологические основания мироустройства.
Трагедия «Борис Годунов» должна открыться нам именно как трагедия вселенского масштаба. Другой масштаб для трагедии не приемлем, это уже будет мелодрамой или фарсом. Пушкин размышляет о Смутном времени как о моменте мировой катастрофы. Он поэт классической традиции, строитель, а не разрушитель смысла. Но ему пришлось жить в то время, когда смыслы и традиции начали сыпаться, как карточные домики.
Вот почему, перенесясь на двести лет назад, Пушкин показывает момент современный и безвременный: в мир, стоящий на вечных столпах высшей правды, приходит Самозванец (не личность, а целая самозванская культура, сам принцип самозванства) и классическая истина, мир Отцов и Высшей правды мгновенно рушится.
Мы разберемся, почему молчание народа так страшно и нет ли в нём большей силы, чем в голосах протеста. Молчание народа – урок королям.6 -
М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»
Известно, как Лермонтов любил Пушкина, во многом отталкиваясь от него. Пушкин думал писать продолжение об Онегине как будущем декабристе или участнике войны на Кавказе. Печорин не только носит речную фамилию, как Онегин, но и продолжает его судьбу.
По части пророчеств Лермонтов мало уступает Пушкину. Онегин убивает Ленского на дуэли в обстоятельствах, очень похожих на гибель их автора. Печорин убивает Грушницкого – и снова возникает поразительная параллель.
«Герой нашего времени» - тоже не совсем традиционный роман, но это и не сборник рассказов. По мере чтения мы проходим стадии приближения к герою, максимального и даже запредельного приближения. В один миг, хотя не каждый читатель замечает это, мы получаем анамнез психологических мук и погружаемся в анатомию души. Это душа страшна, но она поразительным образом раскрывается именно как человеческая душа, душа человека вообще.
Мы имеем дело с новым жанром самокопания и новой наукой, которая чуть позже превратилась в психоанализ.
Герой своего времени, сын своего века – это человек, стоящий перед зеркалом с гримасой ужаса на лице. Будет ли «нашим» такое время, когда зеркала не понадобится занавешивать от самих себя?
Заглянем ещё раз в зеркало Лермонтова, попробуем понять его сильные и слабые стороны, его человеческие и сверхчеловеческие свойства. Это экскурсия в то время, в котором его герой не хотел бы жить. Долго ли такие времена будут нам дариться в наследство?7
Отрывок из вебинара "А.С.Пушкин "Борис Годунов"
Отрывок из вебинара "А.С. Грибоедов "Горе от ума"
ЛЕКТОР
Кандидат филологических наук, доцент Самарского университета, главный библиотекарь СМИБС. Преподавательская деятельность с 2000 г.
Ведущий проекта «Лит-механика» и «Уроки русской литературы».
Курсы, читаемые в «Школе юнгианского психолога» (СПб): «Мифология», «Религиоведение», «Антропология».
Курс, читаемый в Киношколе TheOneFilm (Москва): «Анализ шедевров мирового кинематографа».
Писатель, автор романа «Две Юлии» (М., 2017), поэт, сценарист.
ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ НЕМЦЕВ
Ведущий проекта «Лит-механика» и «Уроки русской литературы».
Курсы, читаемые в «Школе юнгианского психолога» (СПб): «Мифология», «Религиоведение», «Антропология».
Курс, читаемый в Киношколе TheOneFilm (Москва): «Анализ шедевров мирового кинематографа».
Писатель, автор романа «Две Юлии» (М., 2017), поэт, сценарист.
ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ НЕМЦЕВ
Задайте вопрос или поделитесь впечатлениями :)
Мы с удовольствием отвечаем на ваши письма